Об истории Рыжкова

Моё родное село Рыжково имело свою отличительную особенность – жили в нём эстонцы, финны и латыши. Из числа русских было только несколько специалистов, направленных на работу в больницу, школу и маслозавод. Так было во времена моего послевоенного детства. Все дети говорили на трёх языках с самого малого возраста, а русскому языку учились в школе. Хочу сказать, что обучение с детства трём языкам было по силам каждому ребёнку, независимо от его последующего интеллектуального развития. В моей семье было два языка: к маме я обращалась на эстонском (это был «мамин» язык), а к бабушке – по-фински (это был «бабушкин» язык). На латышском языке мне приходилось говорить мало, но я всё понимала. 

Раньше в селе было две школы: одна эстонская, а другая латышская, и старшее поколение - наши бабушки и дедушки получали начальное образование на своём родном языке. Поэтому их знание русского языка складывалось из общения с гостями из соседних сёл. В те времена любой незнакомый человек мог зайти в дом и попроситься отдохнуть и переночевать, ему никто не откажет.

Но из-за плохого знания русского языка иногда случались разные казусы, которые потом ходили по селу как анекдоты. Так, например, гостеприимно хозяйка встречала гостей. Она хотела предложить отдохнуть им и лошадям, на которых они приехали, а сказала с приветливым лицом: «Сдохните, сдохните и пусть кони ваши сдохнут». Конечно, недоразумение выяснили, но анекдот сохранился.

Эта национальная особенность нашего села с детства воспринималась как нечто само собой разумеющее. Старшие нам не рассказывали об истории села, а у нас и не возникало вопросов.

В 1959 году я уехала на учебу в Москву и после окончания института осталась работать в Подмосковье. Но связь с родным селом не утратила.

В 1983 году я узнала, что  будет отмечаться 180-летие Рыжково. Впервые я услышала о возрасте моей малой родины. Тогда же один из моих родственников дядя Сярг Яков Филиппович привёз из Эстонии книгу Виктора Маамяги «Эстонские поселенцы в СССР». С Эстонией наше село имело тесные связи.

Дело в том, что после войны эстонское правительство приглашало к себе на работу эстонцев, живущих за пределами Эстонии. Поэтому много молодёжи уезжало туда по таким приглашениям и поддерживало с родным селом тесные связи. В этой книге было сказано, что "в 1803 году за восстание против барона из Ямбурского уезда по приказу царя была выслана группа эстонских крестьян, основавшая в 1804 году деревню Рыжково в Тюкалинском уезде Западной Сибири". Тогда у меня даже родилось на эту тему стихотворение. Оно было опубликовано в местной районной газете вместе со статьёй об этом юбилее. В частности, там были такие слова:

Живёт село моё 180 лет.

Пусть этот возраст далеко не древний,

И знаменитостей у нас особых нет,

Но всё же очень хочется узнать,

Кто были те из самых первых.

Но тогда эта тема так дальнейшего развития и не получила.

Наступили перестроечные 90-е годы, когда стала возрождаться религиозная жизнь и возникли различные национальные объединения. Я узнала, что в Москве открылась лютеранская церковь финского направления. Я разыскала её и после выхода на пенсию даже стала там работать.

Работа в церкви принесла мне много открытий. Когда я впервые услышала, как говорят приехавшие к нам в приход гости из Финляндии, то я с удивлением обнаружила, что далеко не все понимаю, и мой финский язык совсем другой. И у меня встал вопрос, как же называется тот язык, который знаю я. Слова «ингерманландия» я у себя в Сибири никогда не слышала. Не слышала я и о том, что перед войной финны оказались первым народом, репрессированным по национальному признаку. В Сибири по этому признаку гонений не было, так как мы жили далеко от границы с Финляндией. Я думаю, что старшее поколение знало об этом, но нам ничего не рассказывали. Уже потом я проанализировала и заметила, что многие из тех, где дома говорили по-фински, записаны были эстонцами. Видимо, родители имели на то свои причины..

Я также узнала, что существовала страна «Ингерманландия», которая занимала территорию между рекой Нарвой и северо-западным побережьем Ладожского озера по берегам Финского залива. Но, к сожалению, такого самостоятельного государства никогда не существовало. Она всегда была ареной борьбы между Швецией и Россией.

Мне захотелось узнать обо все этом как можно полнее. В это время стала появляться литература на эту тему. К тому же, я как работник церкви прошла обучение в семинарии Церкви Ингрии, где прослушала курс истории Церкви Ингрии. Прочла с большим интересом книгу Бориса Тикки «Судьбы», «Политическую историю Ингерманландии в конце ХIХ-ХХ веках» В.И.Мусаева и много другой литературы. Для меня стала очень близкой трагическая судьба народа Ингерманландии. И как я потом поняла, моя родословная тесно связана с этим народом.

Из книги О. Курило «Лютеране в России» я узнала, что в Рыжково была самая большая лютеранская церковь в Сибири. Я еще помню эту церковь, но при мне там уже был клуб. Само здание церкви было очень высоким и просторным с балконом. Потом её сломали и построили клуб в другом месте. Клуб уже был меньше, да и намного ниже.